Неточные совпадения
«Я дал вам
слово честное
Ответ
держать по совести.
Услыша эти
слова, Чичиков, чтобы не сделать дворовых людей свидетелями соблазнительной сцены и вместе с тем чувствуя, что
держать Ноздрева было бесполезно, выпустил его руки. В это самое время вошел Порфирий и с ним Павлушка, парень дюжий, с которым иметь дело было совсем невыгодно.
Губернатор, который в это время стоял возле дам и
держал в одной руке конфектный билет, а в другой болонку, увидя его, бросил на пол и билет и болонку, — только завизжала собачонка;
словом, распространил он радость и веселье необыкновенное.
Сидят они на том же месте, одинаково
держат голову, их почти готов принять за мебель и думаешь, что отроду еще не выходило
слово из таких уст; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажется просто: ого-го!
Непостижимое дело! с товарищами он был хорош, никого не продавал и, давши
слово,
держал; но высшее над собою начальство он считал чем-то вроде неприятельской батареи, сквозь которую нужно пробиваться, пользуясь всяким слабым местом, проломом или упущением…
Герой наш, по обыкновению, сейчас вступил с нею в разговор и расспросил, сама ли она
держит трактир, или есть хозяин, и сколько дает доходу трактир, и с ними ли живут сыновья, и что старший сын холостой или женатый человек, и какую взял жену, с большим ли приданым или нет, и доволен ли был тесть, и не сердился ли, что мало подарков получил на свадьбе, —
словом, не пропустил ничего.
— Смотрите же, Павел Иванович, от
слова не отступитесь, — сказал Муразов,
держа его руку.
Даже как бы еще приятнее стал он в поступках и оборотах, еще ловче подвертывал под ножку ножку, когда садился в кресла; еще более было мягкости в выговоре речей, осторожной умеренности в
словах и выраженьях, более уменья
держать себя и более такту во всем.
Мне памятно другое время!
В заветных иногда мечтах
Держу я счастливое стремя…
И ножку чувствую в руках;
Опять кипит воображенье,
Опять ее прикосновенье
Зажгло в увядшем сердце кровь,
Опять тоска, опять любовь!..
Но полно прославлять надменных
Болтливой лирою своей;
Они не стоят ни страстей,
Ни песен, ими вдохновенных:
Слова и взор волшебниц сих
Обманчивы… как ножки их.
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие, ответил таким пожатием, что капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем простое чувствовали матросы в отрывистых
словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло
подержав руку Грэя, он мрачно спросил...
Он отворотился и отъехал, не сказав более ни
слова. Швабрин и старшины последовали за ним. Шайка выступила из крепости в порядке. Народ пошел провожать Пугачева. Я остался на площади один с Савельичем. Дядька мой
держал в руках свой реестр и рассматривал его с видом глубокого сожаления.
Представьте, я заметила сама;
И хоть пари
держать, со мной в одно вы
слово.
Однообразно помахивая ватной ручкой, похожая на уродливо сшитую из тряпок куклу, старая женщина из Олонецкого края сказывала о том, как мать богатыря Добрыни прощалась с ним, отправляя его в поле, на богатырские подвиги. Самгин видел эту дородную мать, слышал ее твердые
слова, за которыми все-таки слышно было и страх и печаль, видел широкоплечего Добрыню: стоит на коленях и
держит меч на вытянутых руках, глядя покорными глазами в лицо матери.
— Когда роешься в книгах — время течет незаметно, и вот я опоздал домой к чаю, — говорил он, выйдя на улицу, морщась от солнца. В разбухшей, измятой шляпе, в пальто, слишком широком и длинном для него, он был похож на банкрота купца, который долго сидел в тюрьме и только что вышел оттуда. Он шагал важно, как гусь,
держа руки в карманах, длинные рукава пальто смялись глубокими складками. Рыжие щеки Томилина сыто округлились, голос звучал уверенно, и в
словах его Клим слышал строгость наставника.
Смутно поняв, что начал он слишком задорным тоном и что
слова, давно облюбованные им, туго вспоминаются, недостаточно легко идут с языка, Самгин на минуту замолчал, осматривая всех. Спивак, стоя у окна, растекалась по тусклым стеклам голубым пятном. Брат стоял у стола,
держа пред глазами лист газеты, и через нее мутно смотрел на Кутузова, который, усмехаясь, говорил ему что-то.
Я — не из таких, — сказал он и,
держа ножницы над столом, начал отстригать однозвучно сухие
слова...
Все мысли Клима вдруг оборвались,
слова пропали. Ему показалось, что Спивак, Кутузов, Туробоев выросли и распухли, только брат остался таким же, каким был; он стоял среди комнаты,
держа себя за уши, и качался.
В правой руке он
держал стакан, рука дрожала, выплескивая пиво, Самгин прятал ноги под стул и слушал сипящее кипение
слов...
За большим столом военные и штатские люди, мужчины и женщины, стоя, с бокалами в руках, запели «Боже, царя храни» отчаянно громко и оглушая друг друга, должно быть, не слыша, что поют неверно, фальшиво. Неистовое пение оборвалось на
словах «сильной
державы» — кто-то пронзительно закричал...
Клим Иванович щелкнул пальцами, ощущая, что вместе с Дроновым исчезло все, что
держало в напряжении самообороны. Являлось иное настроение, оно не искало
слов,
слова являлись очень легко и самовольно, хотя беспорядочно.
Отделился и пошел навстречу Самгину жандарм, блестели его очки; в одной руке он
держал какие-то бумаги, пальцы другой дергали на груди шнур револьвера, а сбоку жандарма и на шаг впереди его шагал Судаков, натягивая обеими руками картуз на лохматую голову; луна хорошо освещала его сухое, дерзкое лицо и медную пряжку ремня на животе; Самгин слышал его угрюмые
слова...
В должности «одной прислуги» она работала безукоризненно: вкусно готовила,
держала квартиру в чистоте и порядке и сама держалась умело, не мозоля глаз хозяина. Вообще она не давала повода заменить ее другой женщиной, а Самгин хотел бы сделать это — он чувствовал в жилище своем присутствие чужого человека, — очень чужого, неглупого и способного самостоятельно оценивать факты,
слова.
Он оставил Самгина в состоянии неиспытанно тяжелой усталости, измученным напряжением, в котором
держал его Тагильский. Он свалился на диван, закрыл глаза и некоторое время, не думая ни о чем, вслушивался в смысл неожиданных
слов — «актер для себя», «игра с самим собой». Затем, постепенно и быстро восстановляя в памяти все сказанное Тагильским за три визита, Самгин попробовал успокоить себя...
Говорил он, точно бредил, всхрапывая, высвистывая
слова,
держал графин за горлышко и, встряхивая его коленом, прислушивался, как булькает вода.
А что касается веника, досок, двух кирпичей, днища бочки и двух полен, которые он
держит у себя в комнате, так ему без них в хозяйстве обойтись нельзя, а почему — он не объяснял; далее, что пыль и пауки ему не мешают и,
словом, что он не сует носа к ним в кухню, следовательно, не желает, чтоб и его трогали.
Рук своих он как будто стыдился, и когда говорил, то старался прятать или обе за спину, или одну за пазуху, а другую за спину. Подавая начальнику бумагу и объясняясь, он одну руку
держал на спине, а средним пальцем другой руки, ногтем вниз, осторожно показывал какую-нибудь строку или
слово и, показав, тотчас прятал руку назад, может быть, оттого, что пальцы были толстоваты, красноваты и немного тряслись, и ему не без причины казалось не совсем приличным выставлять их часто напоказ.
Я просила простить и забыть эту глупость и дала
слово вперед
держать себя прилично.
— Захочет! — договорил Райский с уверенностью, — и если это случится, дайте мне
слово, что вы уведомите меня по телеграфу, где бы я ни был: я хочу
держать венец над Верой…
Он
держал крепко
слово: не ходил к ней, виделся с ней только за обедом, мало говорил и вовсе не преследовал.
— Приду, приду, как обещал. Слушай, Лиза: один поганец — одним
словом, одно мерзейшее существо, ну, Стебельков, если знаешь, имеет на его дела страшное влияние… векселя… ну, одним
словом,
держит его в руках и до того его припер, а тот до того унизился, что уж другого исхода, как в предложении Анне Андреевне, оба не видят. Ее по-настоящему надо бы предупредить; впрочем, вздор, она и сама поправит потом все дела. А что, откажет она ему, как ты думаешь?
Но из
слов моих все-таки выступило ясно, что я из всех моих обид того рокового дня всего более запомнил и
держал на сердце лишь обиду от Бьоринга и от нее: иначе я бы не бредил об этом одном у Ламберта, а бредил бы, например, и о Зерщикове; между тем оказалось лишь первое, как узнал я впоследствии от самого Ламберта.
Когда Татьяна Павловна перед тем вскрикнула: «Оставь образ!» — то выхватила икону из его рук и
держала в своей руке Вдруг он, с последним
словом своим, стремительно вскочил, мгновенно выхватил образ из рук Татьяны и, свирепо размахнувшись, из всех сил ударил его об угол изразцовой печки. Образ раскололся ровно на два куска… Он вдруг обернулся к нам, и его бледное лицо вдруг все покраснело, почти побагровело, и каждая черточка в лице его задрожала и заходила...
Вы не совсем доверяйте, когда услышите от моряка
слово «канат». Канат — это цепь, на которую можно привязать полдюжины слонов — не сорвутся. Он
держит якорь в сто пятьдесят пуд. Вот когда скажут пеньковый канат, так это в самом деле канат.
Проехав множество улиц, замков, домов, я выехал в другие ворота крепости, ко взморью, и успел составить только пока заключение, что испанский город — город большой, город сонный и город очень опрятный. Едучи туда, я думал, правду сказать, что на меня повеет дух падшей, обедневшей
державы, что я увижу запустение, отсутствие строгости, порядка —
словом, поэзию разорения, но меня удивил вид благоустроенности, чистоты: везде видны следы заботливости, даже обилия.
Одни слишком громко повторяли
слова, как будто с задором и выражением, говорящим: «а я всё-таки буду и буду говорить», другие же только шептали, отставали от священника и потом, как бы испугавшись, не во-время догоняли его; одни крепко-крепко, как бы боясь, что выпустят что-то, вызывающими жестами
держали свои щепотки, а другие распускали их и опять собирали.
— Ну, вот таким манером, братец ты мой, узналось дело. Взяла матушка лепешку эту самую, «иду, — говорит, — к уряднику». Батюшка у меня старик правильный. «Погоди, — говорит, — старуха, бабенка — робенок вовсе, сама не знала, что делала, пожалеть надо. Она, може, опамятуется». Куды тебе, не приняла
слов никаких. «Пока мы ее
держать будем, она, — говорит, — нас, как тараканов, изведет». Убралась, братец ты мой, к уряднику. Тот сейчас взбулгачился к нам… Сейчас понятых.
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными
словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и
держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
— Каково? — сказал Нехлюдов адвокату. — Ведь это ужасно. Женщина, которую они
держат 7 месяцев в одиночном заключении, оказывается ни в чем не виновата, и, чтобы ее выпустить, надо было сказать только
слово.
— Устрой, господи, все на пользу! — крестился старик. — На что лучше… Николай-то Иваныч золотая душа, ежели его в руках
держать. Вере-то Васильевне, пожалуй, трудновато будет совладать с им на первых порах… Только же и
слово сказал: «в семена пойду!» Ах ты, господи батюшко!
Маленький Привалов сильно побаивался Марьи Степановны, которая
держала себя всегда строго, а за обедом являлась совсем неприступной: никто не смел
слова сказать лишнего, и только когда бывал дома Василий Назарыч, эта слишком натянутая обеденная обстановка заметно смягчалась.
Так и сдержал
слово: умер и все оставил сыновьям, которых всю жизнь
держал при себе наравне как слуг, с их женами и детьми, а о Грушеньке даже и не упомянул в завещании вовсе.
А Агафья уже подозревала, мои тогдашние
слова запомнила, подкралась и вовремя подсмотрела: ворвалась, бросилась на него сзади, обняла, ружье выстрелило вверх в потолок; никого не ранило; вбежали остальные, схватили его, отняли ружье, за руки
держат…
В избе Аннушки не было; она уже успела прийти и оставить кузов с грибами. Ерофей приладил новую ось, подвергнув ее сперва строгой и несправедливой оценке; а через час я выехал, оставив Касьяну немного денег, которые он сперва было не принял, но потом, подумав и
подержав их на ладони, положил за пазуху. В течение этого часа он не произнес почти ни одного
слова; он по-прежнему стоял, прислонясь к воротам, не отвечал на укоризны моего кучера и весьма холодно простился со мной.
И точно: от вина лицо портится, и это не могло вдруг пройти, а тогда уж прошло, и цвет лица у меня стал нежный, и глаза стали яснее; и опять то, что я от прежнего обращения отвыкла, стала говорить скромно, знаете, мысли у меня скоро стали скромные, когда я перестала пить, а в
словах я еще путалась и
держала себя иногда в забывчивости, по прежнему неряшеству; а к этому времени я уж попривыкла и
держать себя, и говорить скромнее.
Наскоро дав им аттестацию, Кирсанов пошел сказать больной, что дело удалось. Она при первых его
словах схватила его руку, и он едва успел вырвать, чтоб она не поцеловала ее. «Но я не скоро пущу к вам вашего батюшку объявить вам то же самое, — сказал он: — он у меня прежде прослушает лекцию о том, как ему
держать себя». Он сказал ей, что он будет внушать ее отцу и что не отстанет от него, пока не внушит ему этого основательно.
И когда она просыпается поздно поутру, уж вместо всех прежних
слов все только борются два
слова с одним
словом: «не увижусь» — «увижусь» — и так идет все утро; забыто все, забыто все в этой борьбе, и то
слово, которое побольше, все хочет удержать при себе маленькое
слово, так и хватается за него, так и
держит его: «не увижусь»; а маленькое
слово все отбегает и пропадает, все отбегает и пропадает: «увижусь»; забыто все, забыто все, в усилиях большего
слова удержать при себе маленькое, да, и оно удерживает его, и зовет на помощь себе другое маленькое
слово, чтобы некуда было отбежать этому прежнему маленькому
слову: «нет, не увижусь»… «нет, не увижусь», — да, теперь два
слова крепко
держат между собою изменчивое самое маленькое
слово, некуда уйти ему от них, сжали они его между собою: «нет, не увижусь» — «нет, не увижусь»…
Я
держал ее руку, на другую она облокотилась, и нам нечего было друг другу сказать… короткие фразы, два-три воспоминания,
слова из писем, пустые замечания об Аркадии, о гусаре, о Костеньке.
Дальнейших последствий стычки эти не имели. Во-первых, не за что было ухватиться, а во-вторых, Аннушку ограждала общая любовь дворовых. Нельзя же было вести ее на конюшню за то, что она учила рабов с благодарностью принимать от господ раны! Если бы в самом-то деле по ее сталось, тогда бы и разговор совсем другой был. Но то-то вот и есть: на
словах: «повинуйтесь! да благодарите!» — а на деле…
Держи карман! могут они что-нибудь чувствовать… хамы! Легонько его поучишь, а он уж зубы на тебя точит!
Не всякое
слово, какое на язык попадалось, выкладывала, вестей из дома в дом не переносила и вообще старалась
держать себя не как приживалка, а как гостья, на равной ноге с хозяевами.
— Нет, это не по-моему: я
держу свое
слово; что раз сделал, тому и навеки быть. А вот у хрыча Черевика нет совести, видно, и на полшеляга: сказал, да и назад… Ну, его и винить нечего, он пень, да и полно. Все это штуки старой ведьмы, которую мы сегодня с хлопцами на мосту ругнули на все бока! Эх, если бы я был царем или паном великим, я бы первый перевешал всех тех дурней, которые позволяют себя седлать бабам…